В далеком и седовласом СССР были у всех в домах настоящий и хрустящий хлеб, способный храниться неделю и не портиться, свежее молоко, которое мы приносили в бидонах, вкусная колбаса, ведь только по жестким ГОСТам она допускалась на прилавок. У всех бесплатные кружки и секции для детей, понятный карьерный рост, возможность поступить в любой университет по желаемой профессии, а затем переехать в столицу по трудоустройству, где потом у твоей семьи рано или поздно будет своё жильё в каком-либо спальном районе города… И в этом была определённая стабильность, дающая уверенность в завтрашнем дне миллионам жителей. Чего в Союз Союзовиче не было совсем, и из-за чего туда совершенно не хочется возвращаться ни за какие коврижки, так это моды!
Много раз я уже упоминал свою БАМовскую эпопею. Просто на последней грандиозной всесоюзной стройке многие вещи и явления проявлялись особенно рельефно и убедительно.
Так вот, ехали туда, конечно, за романтикой и «запахом тайги». За проверкой своего характера. За сопками, на которых «багульник цветёт»… Но и за модными шмотками. Только там можно было купить модную приталенную японскую рубашку или сверхмодный американский джинсовый комплект.
Всё вместе — всего за месячную зарплату лесоруба.
Именно тогда у меня впервые мелькнула в голове мысль, что у могучего Союза будут проблемы, если он кроме лицензий на производство авиадвигателей или турбин не станет закупать, например, технологию синтеза хотя бы индиго для собственной джинсы.
Ещё когда «Битлы» заставили весь мир носить «битловки», — мужские костюмы без воротников, — я понял, что мода как и вся «красота», — страшная сила. На БАМе только в очередной раз удостоверился, что люди готовы за это платить напряжённым трудом, временем, а иногда и риском, здоровьем.
Быть модным — значит привлекать к себе позитивное, часто восхищенное внимание. А это дорого стоит.
При этом, как я с детства убедился, мода весьма рентабельна. Она способна, более чем многое другое, мотивировать на высвобождение скрытых собственных сил и неожиданных резервов.
Я первый раз смог перепрыгнуть в школьном спортзале коня, когда отец привез мне из командировки ультрамодные китайские кеды. Весь класс с завистью смотрел на меня — сплоховать было невозможно…
Уже студентом, изучая историю гражданской войны, я понял, что «красные» победили «беляков» не только военно-тактическими ноу-хау. Например, когда объединили архаику (лошадь) и хай-тек (пулемёт) в единую мобильную систему «тачанка». Или когда кавалерии придали «глаза» — авиацию.
Они победили и новым стилем, неподражаемой вызывающей модой. Футуристическая будёновка «крыла как бык овцу» кургузые фуражки противников. А кожаные монументальные регланы чекистов «рвали» жандармские нафталиновые сюртуки.
Не говорю уже о том, что первые советские поэты, писатели, музыканты, художники стали законодателями мировой творческой моды.
Вообще, тема «война и мода» почти не изучена даже на уровне дресс-кода. Мелькнёт где-то информация, что гитлеровские спецслужбы заказывали модели форменной одежды у «корифея стиля» и ветерана НСДАП — Хуго Босса. И это помогало им чувствовать себя «сверхчеловеками».
Или во время Фолклендской войны «мамка» Тэтчер обула свой спецназ в сверхмодные кроссовки «Наик», и они «обули» неплохую аргентинскую спецуру, но обутую в старомодные берцы.
Несколько лучше освещена похожая тема в истории «оранжевых революций». Мне приходилось встречаться и говорить на эту тему с их главным теоретиком Джином Шарпом. Он убедительно утверждал, что выигрывает всегда более стильная, более модная сторона.
Я в упор наблюдал несколько «майданов». В Европе, Азии, Африке. Особенно оба киевских. Именно тогда сформулировал вывод о том, что любой «майдан» — это сборище невостребованных мужчин и некрасивых женщин. И сейчас разделяю эту формулу.
Но организаторы — не лыком шиты. К каждому «майдану» издавались методички, как визуально оттюнинговать толпу, сделать её стильной и модной.
Быть модным — значит привлекать к себе позитивное, часто восхищенное внимание. А это дорого стоит.
При этом, как я с детства убедился, мода весьма рентабельна. Она способна, более чем многое другое, мотивировать на высвобождение скрытых собственных сил и неожиданных резервов.
Я первый раз смог перепрыгнуть в школьном спортзале коня, когда отец привез мне из командировки ультрамодные китайские кеды. Весь класс с завистью смотрел на меня — сплоховать было невозможно…
Уже студентом, изучая историю гражданской войны, я понял, что «красные» победили «беляков» не только военно-тактическими ноу-хау. Например, когда объединили архаику (лошадь) и хай-тек (пулемет) в единую мобильную систему «тачанка». Или когда кавалерии придали «глаза» — авиацию.
Они победили и новым стилем, неподражаемой вызывающей модой. Футуристическая будёновка «крыла как бык овцу» кургузые фуражки противников. А кожаные монументальные регланы чекистов «рвали» жандармские нафталиновые сюртуки.
Не говорю уже о том, что первые советские поэты, писатели, музыканты, художники стали законодателями мировой творческой моды.
Вообще, тема «война и мода» почти не изучена даже на уровне дресс-кода. Мелькнёт где-то информация, что гитлеровские спецслужбы заказывали модели форменной одежды у «корифея стиля» и ветерана НСДАП — Хуго Босса. И это помогало им чувствовать себя «сверхчеловеками».
Или во время Фолклендской войны «мамка» Тэтчер обула свой спецназ в сверхмодные кроссовки «Найк», и они «обули» неплохую аргентинскую спецуру, но обутую в старомодные берцы.
Несколько лучше освещена похожая тема в истории «оранжевых революций». Мне приходилось встречаться и говорить на эту тему с их главным теоретиком Джином Шарпом. Он убедительно утверждал, что выигрывает всегда более стильная, более модная сторона.
Я в упор наблюдал несколько «майданов». В Европе, Азии, Африке. Особенно оба киевских. Именно тогда сформулировал вывод о том, что любой «майдан» — это сборище невостребованных мужчин и некрасивых женщин. И сейчас разделяю эту формулу.
Но организаторы — не лыком шиты. К каждому «майдану» издавались методички, как визуально оттюнинговать толпу, сделать её стильной и модной.
До сих пор храню картинки-пособия о том, как должен выглядеть молодой активист: хипстерские ветровки, рюкзачки, высокие кроссовки… Или образы зрелых уличных боевиков: хищно разрисованные балаклавы, брутальные кистени и цепи, байкерские прочные куртки, натовские жёлтые ботинки, языческие символы и руны.
Сам видел, как западные стилисты создавали первый бренд первого же майдана — «бабу Параску». Визажисты, кутюрье, парфюмеры лепили из заскорузлой колхозной свинарки светлый образ продвинутой возрастной «пассионарки» — «новая мода для пожилых».
Может, найдете в сети мою заметку тех времен «Свиньи обожают Луи Виттон». Думаю, похожие стилисты сейчас тюнингуют киевскую военно-политическую «верхушку».
Но вернемся-ка к Союзу. Убрав моду из своего социально-технологического арсенала, он сам подготовил собственную погибель. Модное не выглядит старым. А раз не выглядит, значит таковым и не является.
По крайней мере, в современном информационном мире. Союз Союзович по историческим меркам совсем не был стариком. Но в конце своего пути выглядел удручающе старомодным, нестильным и потасканным: от иконостаса Политбюро до рядовых героинь служебных романов.
Утверждают, что Союз, среди прочего, победили триста сортов западной колбасы. Думаю, колбаса воевала с нами в союзе с джинсами. Сытый и стильный всегда сильнее, чем только сытый.
К чему я это? А к тому, что прочитал манифест «сердитого модельера», талантливого автора новых брендов из Сибири – Ирины Верхуши. Она пытается консолидировать и мотивировать модельеров новой волны.
Верхуша профессионально отмечает в современном российском модельном пространстве то, что я дилетантски фиксировал еще в позднем увядающем Союзе. А именно: вторичность, эпигонство, низкопоклонство нашей моды.
Последняя, в лице своих ведущих кутюрье, долгие годы просто клонировала не лучшие западные образцы. Ну добавляла разве что перламутровые пуговицы.
При этом даже архаичные талибы* создали свою уникальную стилистику, которая отнюдь не сводится к резиновым калошам, АК и б/к. «Студентов» сейчас, кстати, превозносит часть вполне благополучной молодежи Узбекистана, для которой те «диктуют моду». Говорят: «Нравится «мейк-ап Калашников»».
Даже, прости Господи, запрещены в России игиловцы* создали свой модельный ряд, включая уникальную парфюмерию, по которой опознают (вынюхивают) единомышленников в европейской толпе.
Мы же своего здесь практически ничего в последнее время не создали. Об этом и говорит «сердитый модельер» Ирина. Как питерский «Экономический форум» бесконечно пережёвывает зады западной «либеральной мысли», так московские подиумы по-прежнему дошивают рюшечки западным сбежавшим «габбанам».
Ничего своего, ничего нового, ничего русского.
Мне довелось по литературным делам поездить в последние месяцы по соседним постсоветским краям. Везде видел стереотипные картинки. Утреннее кафе. Небольшие компании – явно «уклонистов».
У них уже сложилась узнаваемая модель поведения и своеобычная стилистика. Гитара, карикатурные и уже осмеянные бородки у молодых, седые кокетливые косички у возрастных, унылые аккорды, дауншифтерские рюкзачки…
В общем, куртуазные маньеристы. Архаичные персонажи даже не из «Брата-2», а первой ленты с эпизодами питерских квартирников.
Мода — это концентрат эмоциональной энергетики. А здесь ноль. Абсолютный ноль! Шольцеобразные фантасмагорические младенцы из европейского соляриса.
Когда-то я был потрясён стильностью картины «Асса». Даже чуть не пересмотрел свой прогноз о вероятной гибели Союза, в том числе по причине потери собственного стиля. Там про- звучали супермодные хиты, включая про уныло-коварного старика Козлодоева. А сегодня «козлодоевы» разом свалили из страны.
Зато на родине – в чистом поле не только система «Град», но и безбрежный простор для новой эстетики, стилистики, моды. Кто-то воспользуется?
Помните, крохотная Спарта диктовала моду для всей громадной греческой рыхлой ойкумены — от формы широких мужских плеч до безупречных женских грудей. Про туники и сандалии даже не говорю.
В России же вызревает суровая и лаконичная мода сильных мужчин и верных женщин. Мобилизация общества начинается с идеологической консолидации. А мобилизация личности – с консолидации стиля. Права была Блаватская в том, что высший стиль – непрерывное совершенствование, разрыв шаблонов. Поэтому так убойно выглядит «фэшн» подразделения «Ахмат» или пострасторгуевские «вагнеровки»…
Ни унисекс, ни бесформенное тряпьё для целлюлитного бодипозитива, ни застывшая экзистенция, ни рассеянный апофигизм и альцгеймерское житё-бытиё. Нет! Чёткость линий, гармония цветов, определённость мыслей. И развитие!
Россия не выживет и тем более не победит, копируя других. Она победит, когда другие начнут копировать её. Новый мир не создать без новой моды. Надеюсь, нашей.
* Организации признаны экстремистскими и запрещены в России.
Источник текста: Украина.ру Фото: личный архив Дмитрия Выдрина, соцсети